Наверное, у каждого бывали такие моменты: вы читаете роман или рассказ и осознаёте, что один из героев неожиданно похож на персонажа другой истории или даже мифа. Тут возможно несколько вариантов: либо вы взялись за плохое произведение, автор которого бессовестно «украл» характер у предшественника, либо вы читаете сочинение человека, переосмысляющего традицию, либо перед вами так называемый «вечный образ» или «архетип».

«Вечный образ» — это типаж, путешествующий по страницам литературы. У этого образа, как правило, есть несколько характерных черт, по которым он легко узнается теми, кто знаком с главными сюжетами мировой культуры. Важно, что в каждую эпоху «вечный образ» наделяется особенными чертами, но основа всё равно остаётся прежней. Таков, например, образ Дона Жуана. Он впервые появился в пьесе Тирсо де Молины «Севильский озорник, или Каменный гость» как смелый, дерзкий распутник, обещающий женщинам вечную любовь, но не держащий слово. В «Каменном госте» А.С. Пушкина образ трансформируется: перед нами всё тот же рискующий обольститель, но уже способный на истинную любовь и раскаяние.

Дон Жуан, безусловно, относится к ряду «архетипов», но он всё же не основной. Поэтому давайте рассмотрим три ключевых «вечных образа», особенно часто встречающихся на страницах русской литературы.

ГАМЛЕТ

Владимир Высоцкий в роли Гамлета, 1971 год, театр на Таганке

Первым традиционно стоит описать Гамлета, принца Датского. Это главный герой одноименной трагедии величайшего английского поэта XVI-XVII веков Уильяма Шекспира.

Напомним вам вкратце основную коллизию: Гамлет узнает от призрака своего отца, короля, что тот был отравлен собственным братом Клавдием. Принц должен отомстить дяде за преступление, но никак не может на это решиться. Пьеса полна философских размышлений Гамлета о смысле жизни, о сущности человека.

Принц Датский — сложнейший образ мировой литературы. Этот герой противоречив: он удивительно умён, остроумен, тонко чувствует мир, но совершенно порой безразличен к Офелии, к матери. Он играет судьбами людей, впрочем, так же, как они пытаются играть и с его жизнью. Интересно и то, что Гамлет никак не может убить Клавдия, но с легкостью закалывает Полония. Почему это происходит? Полоний подслушивает, ведёт себя как шпион — не зря принц называет его «крысой». В представлениях шекспировского героя убийство такого человека справедливо, потому что вина очевидна. В случае с дядей все не так просто: прямых доказательств нет, есть только свидетельства призрака. Значит, убийство будет несправедливым. Именно из-за потенциальной несправедливости убийства Гамлет никак не может на него решиться. Все его размышления направлены на то, чтобы добраться до истины. Именно эта черта — склонность к рефлексии — стала синонимична образу Гамлета. Принц Датский — это человек размышления, а не действия.

ДОН КИХОТ

Памятник Дон Кихоту и Санчо Панса в Мадриде, Испания

Противоположность Гамлета — главный и заглавный герой плутовского романа «Хитроумный идальго Дон Кихот Ламанчский» или просто «Дон Кихот» испанского писателя Мигеля де Сервантеса.

Сюжет сочинения таков: Дон Кихот из бедного дворянского рода, вдохновившийся рыцарскими романами, бросает всё и вместе с Санчо Пансой отправляется геройствовать. Себя он считает рыцарем, а Санчо Пансу – оруженосцем. Ну и куда же без Прекрасной Дамы? Ей становится Дульсинея, простая крестьянка. Именно в её честь Дон Кихот и совершает все свои «подвиги». Всё бы ничего, если бы они не оборачивались для него самого, для его «оруженосца», для окружающих немалым количеством проблем. Ну, а уж про знаменитую борьбу с ветряными мельницами, вероятно, вы все и так помните. Кстати, именно из этого романа в русский язык и пришёл фразеологизм «бороться с ветряными мельницами», то есть тратить силы впустую.

Так почему же благородные начинания Дон Кихота не приводят ни к чему хорошему? Ответ прост: герой Сервантеса всегда бросается в омут с головой. Он сначала делает и только потом думает. Иногда кажется, что не думает вообще. Это ни в коем случае не превращает Дон Кихота в глупца. Он добрый, очаровательный герой, мечтатель, романтик по сути. Он живёт импульсом. Это человек действия, а не размышления.

Промежуточный вывод:

Итак, Гамлет – это человек рефлексирующий. Мысль для него важнее действия. Перед тем, как шагнуть в пропасть, он будет долго взвешивать все «за» и «против».

Дон Кихот, напротив, человек дела. В пропасть он прыгнет без раздумий.

Очень интересно трактовал эти образы Иван Сергеевич Тургенев: в 1860 году он произнёс речь, посвящённую Гамлету и Дон Кихоту. Ознакомиться с ней можно по ссылке: http://az.lib.ru/t/turgenew_i_s/text_0240.shtml

Мы с вами рассмотрели две крайности: человека, склонного к самоанализу, и человека, предпочитающего действие. Есть ли образ, сочетающий эти две черты?

Есть!

ФАУСТ

«Фауст», Эжен Делакруа

Это великий учёный, овладевший богословием, философией и правом, заглавный герой трагедии знаменитого Иоганна Вольфганга Гёте «Фауст».

На склоне лет Фауст, изучивший богословие, философию, право, осознаёт, что всё это «знанья дать не может». Он имеет в виду истинное знание: «Вселенной внутреннюю связь», всё сущее. Все годы он потратил на размышления, на науку, и добился невероятных успехов. Однако он не достиг главного: не познал смысла жизни. Вечный вопрос «Зачем?» остался без ответа несмотря на обширные знания.

Конечно же, Фауст разочарован. Но всё равно не оставляет попытки мыслью познать мир. Но к мысли присоединяется и действие: сначала он решается вызвать духа, а потом соглашается на сделку с Мефистофелем – с самим дьяволом. Тот обещает учёному молодость и возможность найти ответ на заветный вопрос, и герой Гёте соглашается продать ему свою душу. Он проживает удивительную жизнь и получает разгадку.

Выходит, Фауст склонен к рефлексии, но не подвержен ей так сильно, как Гамлет. Учёный готов действовать, но он не безрассуден, как Дон Кихот (ведь душу он продаёт осмысленно, ради знания высшего порядка). Фауст стоит как бы между двумя уже описанными «вечными образами». Это человек и мыслящий, и действующий. Можно назвать его «искателем».

Вывод:

Итак, мысль, действие и жажда знания – именно эти понятия олицетворяют описанные нами «архетипы». Конечно же, перед вами крайняя степень обобщения: характеры Гамлета, Дон Кихота и Фауста намного глубже. Но такая генерализация позволяет увидеть неожиданные параллели там, где они поначалу незаметны.

Пример:

Илья Ильич Обломов (Олег Табаков, слева) и Андрей Штольц (Юрий Богатырёв, справа) в фильме Никиты Михалкова «Несколько дней из жизни И.И. Обломова», 1979

Обратимся к образу Андрея Штольца, одного из героев романа Ивана Александровича Гончарова «Обломов».

Если Илья Ильич Обломов — это праздность и леность, то Штольц — полная его противоположность: «Он весь составлен из костей, мускулов и нервов, как кровная английская лошадь». Это человек действия, готовый рисковать. Но делает он это обдуманно, все поступки его рациональны: не зря он, изначально не имея дворянства, получает его своим трудом. «Вдруг из отцовских сорока сделал тысяч триста капиталу...», — для достижения такого успеха надо не просто быть активным, но и разумным, образованным. Штольц таков: «...С восьми лет он сидел с отцом за географической картой, разбирал по складам Гердера, Виланда, библейские стихи и подводил итоги безграмотным счетам крестьян, мещан и фабричных, а с матерью читал Священную историю, учил басни Крылова и разбирал по складам же "Телемака"...».

Итак, с одной стороны, в Штольце есть гамлетовская жилка. С другой стороны, есть донкихотская. Но нет абсолютной склонности к рефлексии, как у принца Датского (не любит мечтать, например), и нет безрассудства Дон Кихота. В Штольце гармонично сочетаются обе эти черты. Учитывая блестящее образование и полунемецкое происхождение этого героя, мы вполне можем соотнести его с Фаустом. Конечно же, здесь стоит оговориться: персонаж Гёте — старик-учёный, тогда как тридцатилетний Штольц – делец или, на современном языке, бизнесмен. Но при сильном обобщении фаустовского образа такая ассоциация вполне уместна. Подчеркиваем, что это именно ассоциация: называть её аллюзией, а уж тем более реминисценцией, ни в коем случае нельзя.

Библиография:

1. Сухих И. Н. Вечные образы: словарь культуры // Сухих И. Н. Русская литература для всех. От «Слова о полку Игореве» до Лермонтова. Классное чтение! СПб.: Лениздат, 2013. – С. 26–66.